Зачем Дени Дидро шлепал Екатерину II по лядвиям
— Ох уж этот месье Дидро, — сказала, позевывая, императрица Екатерина Вторая. – После него у меня все бедра в синяках!
«Ах, проказник-француз», — может подумать здесь читатель. «Ах, что за антиисторическая пошлость!» – тоже законная мысль. Однако тут все правдиво: бедра были в синяках. Это не цитата, конечно, но смысл передан точно.
Дени Дидро и Екатерина Вторая встречались около пяти месяцев. Часа по два в день. Дени было больше 60 лет. Императрице – в районе сорока. Речь шла не о романе, — они беседовали о высоких материях. Просто за два часа царица иногда забывала о французской философии, и, чтобы отвлечь высочайшую особу от посторонних мыслей, Дидро бил, — да, просто шлепал, — ее по ногам выше колена. По местам, которые в XVIII веке назывались лядвиями. Ох уж этот XVIII век.
Императрица была в шоке: оказалось, философы такие проказники! Однажды ей надоело терпеть, и она использовала столик вместо баррикады. Потом ей наскучило играть в ученицу просвещенного философа, и она ему прямо сказала, что тот привык дело иметь с бумагой, гладкой и податливой, которая все стерпит. А правители пишут на человеческой коже.
Дидро понял урок, и дальше они разговаривал только о литературе. Екатерина заметила перемену. Написала кому-то из друзей: «Видимо, он счел мое мышление узким».
Главной проблемой всегда было крепостное право. Ну еще и образование для всех. Крымская война или восстание Емельяна Пугачева не вызывали споров. Пугачева вообще представили Дидро как мелкого разбойника с большой дороги. А вот экономические беседы велись совсем свободно. Например, о вине и водке. О возделывании винограда Екатерина отзывалась так: «Едят виноград, который превосходен, больше ничего, до сих пор из него выделывали дурной уксус». Когда Дидро спрашивает о пошлинах на российское вино, императрица отвечает: «Мудрено обложить пошлинами вещь, которая не существует». Так что, если производитель отечественного вина сегодня ссылается на екатерининские времена, стоит знать: это не лучшая рекомендация.
Дени Дидро родился в Лангре, 5 октября 1713 года. У него были две сестры и брат, отец служил метрдотелем, сам он побывал иезуитом, поучился на юриста, а далее ушел в писатели и переводчики, что очень не понравилось папе. Потом папе не понравился неравный брак с неграмотной соседкой (сам факт этого брака скрывали от него несколько лет), он даже добился внесудебного ареста сына и заключения его в монастырь. Откуда тот сбежал.
Дидро поступал так, как хотел и дружил с тем, кого выбрал сам. В историю он вошел, как автор «Энциклопедии», — умел блестяще обобщать человеческие знания. Был замечательным критиком искусства и весьма посредственным писателем. Наиболее интересна его любовная переписка (не с женой).
Екатерина заинтересовалась далеким философом настолько, что уже через 9 дней после дворцового переворота, едва-едва став государыней, отвлеклась от политики и написала французу письмо: мол, вашу «Энциклопедию» на родине не принимают, так приезжайте к нам ее печатать. Дидро был тронут, но в Санкт-Петербург не спешил: питерского холода боялся. Мялся. Думал. Порекомендовал Екатерине Второй скульптора Фальконе и, по слухам, был автором идеи Медного всадника.
Но однажды все же пришло время отправляться в путь. Дело в том, что Дидро обнищал, а дочь его выросла, и ей было нужно приданое. Сам он в свое время женился на бесприданнице, но подобных влюбленных простаков рядом с дочкой не было. Сокровищ у Дидро тоже не было, только книги, с нежностью собиравшиеся десятилетиями. Он пошел против себя и выставил библиотеку на продажу.
Екатерина хотела заполучить Дидро и купила все по завышенной цене, заодно назначив философа смотрителем и попечителем собственной библиотеки на 50 лет, вдобавок выплатив жалование на четверть века вперед. Авансом. Дидро не мог позволить себе неблагодарности. Но и поехать ему было боязно. Все-таки однажды он отправился в путь, через Гаагу.
В Петербурге, рядом с Исакиевским собором, висит доска: здесь, мол, проживал Дидро. Но это неправда. Дидро жил рядом, у Василия Нарышкина, у Владимирской церкви. Сам Нарышкин был губернатором Великого Новгорода, так что в городе его не было, а в особняке его обитали три сына. С тех пор площадь перестраивалась и переименовывалась, сегодня в новом особняке «Открытый театр» (бывший театр имени Ленсовета).
Пять месяцев пробыл в России Дидро (он прибыл сюда ровно четверть тысячелетия назад, 10 октября 1773 года). Это было лестно для самолюбия – каждый день говорить с императрицей (и, напомним еще раз, по-дружески он шлепал ее как хотел). Но нежелательно для здоровья, поскольку попал он к нам не в лучшую погоду.
Скончался он от эмфиземы легких в 1784 году, на 71 году жизни. Незадолго до этого умерла его муза по переписке – Софи Волан, про которую мы не знаем, ни как она выглядела, ни как жила, ни что отвечала на письма. Знаем лишь, что ей он писал:
— Я люблю вас так, как можно любить лишь однажды, и кроме вас, не полюблю никого.
А библиотека, ставшая поводом для общения императрицы, «соединявшей в себе качества Брута и Клеопатры» (из писем Дидро), сперва украсила Эрмитаж, а после революции была раскидана по всей России. Говорят, в одной из книг есть портрет Софи Волан. Портрет, который пока не повезло увидеть ни одному современному читателю.
