В Москве погибает дом Маяковского и Бриков: Рушите, товарищи потомки?

В конце в 1920-х в Гендриковом переулке на Таганке было весело. Здесь под грохот граммофонов отплясывали красивые женщины, пили водку импозантные мужчины и веселилась московская богема. И не только московская! Сюда заезжали Теодор Драйзер, Пабло Неруда, Жоржи Амаду и еще множество прогрессивных писателей и поэтов со всего мира. Тут грустил (мне почему-то кажется, что грустил) Борис Пастернак, о чем-то спорили (наверняка спорили!) Сергей Эйзенштейн и Всеволод Мейерхольд… Тут, в доме 15 по нынешнему переулку Маяковского, жил и сам поэт, и его муза и злой (или не злой, кто знает…) гений Лиля Брик и ее отличавшийся свободой взглядов муж Осип.

Мой дед вспоминал, как подростками с Таганки они нанимались помогать на этих пирушках (в основном принести что-нибудь с рынка) и с юмором рассказывал, как их восхищали и смешили «бабы в шароварах» и «самовары с водкой».

Сейчас дом в переулке Маяковского выглядит чудовищно. Нет, он не разрушается, его стены не покрыты плесенью, а венки плюща не тянутся с покатой крыши. Так было бы лучше. Романтика и тлен куда поэтичнее пластиковых окон, запертых дверей и аккуратной помойки во дворе.

Тут все относительно благообразно. Просто вечно заколоченное здание с табличкой «Здесь жил»… «Охраняется государством»…

Владимир Владимирович застрелился не здесь, а на Лубянке. Но сюда привезли его тело. Здесь Лиля отчитывала юную Веронику Полонскую, последнюю возлюбленную поэта, а в прихожей стоял актер Михаил Яншин, муж Полонской, который, несмотря на измену, оставался близким для нее человеком.

Брики съехали из Гендрикова переулка в 1930-м, сразу после смерти Маяковского. Дом стал мемориальной библиотекой поэта, а потом и музеем. А в 1970-е музей переехал в дом на Лубянке, который, кстати, сейчас закрыт на капитальный ремонт…

А дом в переулке Маяковского начал жить своей странной жизнью. Снести его, к счастью, нельзя — объект культурного наследия. Но и использовать по уму не получается. Оригинальные окна давно исчезли, дверь тоже «евроремонт», внутри, говорят, от интерьера 1920-х давно ничего не осталось. Ни жизни, ни смерти… Законсервирован и бесполезен.

Когда-нибудь у нас в стране снова появятся и великие писатели и великие режиссеры. И наверняка кто-нибудь из них снимет что-нибудь удивительное и про Маяковского, и про Бриков, и про юную красавицу Полонскую. Что-нибудь в стиле Вуди Аллена, мне кажется.

И этот выхолощенный, отвратительный в своем нынешнем состоянии пустующий дом станет для Москвы такой же точкой притяжения, как булгаковский дом по адресу Большая Садовая, 302-бис.

Послушайте! Ну он же один у нас, Маяковский. Горлан, главарь, гений. Понятно, что «объект культурной значимости», ну а дальше что?

Давайте без этого ненужного формализма с великим поэтом, а? Покойный этого очень не любил.