Термоядерный «Оппенгеймер»: Как Кристофер Нолан снял эпичную агитку

Сборы самого кассового байопика в истории — драмы «Оппенгеймер», посвященной изобретателю атомной бомбы — перевалили за 934 миллиона долларов (94,3 миллиарда рублей) и уверенно стремятся к миллиарду. Фильм при желании все еще можно посмотреть в России, поэтому «КП» размышляет, зачем Кристофер Нолан обратился к этой теме прямо сейчас.

1. Один народ, одна Америка, одна цель

«Оппенгеймер» — несомненный рекорд и победа. Но не искусства и киноязыка, а пропаганды и трезвого взгляда на самотек мировой истории. Если это и байопик, то байопик американского национального сознания: густой имперский замес из самоуверенности, понтов и неутомимого стремления устраивать из всего, что только можно, шоу и бредить гегемонией. Да, это и есть цена и смысл свободы по-американски. И хитрый лис Нолан, даром, что британец и тоже кое-что в этом всем понимает, показал Голливуду большое зеркало.

Конечно, в картине есть приятный ненавязчивый фон: случки большого ученого с красивыми женщинами, классическая американская сборная супергероев (разве что без Халка), карьеристские политические свары, крохоборческая возня ревнивых и тщеславных физиков, и даже иногда (очень редко) надрывные и картинные муки ученого за то, как он научил Штаты обращать мир в труху. Но это все фоновая радиация. Основное облучение исходит от тяжелейшего удара пропагандистской бомбой — аккурат между мозговых долей каждого зрителя. Ведь на все моральные терзания по поводу массового убийства гражданских людей Оппенгеймер (блистательный Киллиан Мерфи — см. х/ф «На краю») сразу дал себе циничный и правдивый ответ: «мы же теоретики».

Нолан не был бы собой, если б снял лобовую биографию великого человека. Нет уж, именно еврей Оппенгеймер, так уж вышло, явил миру шедевр махровой пропаганды — идеологию США: прибежища самых «независимых» и «свободных» людей, которых с радостью берут в оборот за успехи и таланты, чтобы потом перемолоть в топливо империи. Звучит довольно-таки фашистски, конечно, и именно поэтому другой еврей, Эйнштейн, на старте картины предупреждает коллегу о неизбежной американской «утилизации».

2. Война никогда не меняется

Ситуация в Израиле, донецкой части России, Нагорном Карабахе и других горячих точках по всей планете — никакая не мутация и не искривления эпохи. И уж тем более не заслуги политиков (слишком много чести). В «Оппенгеймере» Нолан напоминает, что войны не имеют свойства заканчиваться. Они перетекают одна в другую, на время застывая, чем вводят в заблуждение наивных невежд и хиппи-инфантилов. В голливудском фильме не раз проскакивает мысль о том, что в середине XX века Штаты били по отыгранной в общем-то Японии не для того, чтобы завершить Вторую мировую. А для того, чтобы ярко начать холодную войну. И все это прекрасно понимали.

Атомная бомба, увы, стала всего лишь аргументом в напряженной беседе США и СССР. Япония неудачно попала под горячую руку. И поэтому в картине без прикрас показано то, что происходит и сегодня во всем мире — любое сильное государство будет использовать любые доступные средства для защиты национальных интересов на территории любой (!) суверенной (!!) страны, если сочтет нужным, на время позабыв про нравственность, этику и международное право (!!!), а еще контурные линии на картах. Кстати, на договоренности с союзниками тоже можно наплевать. На Потсдамской конференции, как показал Нолан, никто Сталину про ядерное оружие ничего не сказал. И не потому что Трумэн не хотел раньше времени радовать коллегу или боялся сглаза.

Жертвы? Гуманизм? Мораль? Оставьте эти лицемерные кривляния Андрею Макаревичу* и Максиму Галкину*, вторит Оппенгеймеру режиссер. В геополитике есть только нацбезопасность и интересы государства.

3. Русские — зло при любой погоде

Интересно, что в картине американцы с одинаковой степенью пренебрежения и опаски произносят то «Советы», то «русские», то «СССР», то «Россия» в отношении врага. Разницы для них в принципе нет. Это еще одно честное наблюдение Нолана — россказни про «борьбу с красной чумой» не более, чем миф и туфта. Американские власти и элиты долгое время прививали рядовым гражданам (через Голливуд и литературу в том числе) мысль о враждебности ВСЕГО русского: и даже помощь Горбачева и Ельцина в развале СССР ситуацию не поменяли. Союза нет, а враги остались — и теперь Вашингтон всеми силами подливает бензинчика в луганско-донецкий костер.

Просьба не путать! В Чернобыле ужасные совки хотели погубить не только Украину, но и соседние европейские государства, куда радиацию унесло ветром, поэтому скрывали от мира катастрофу. В обреченных Хиросиме и Нагасаки было совсем другое — борьба за мир во всем мире.

4. Патриотизм — цемент нации

Только у нас в России принято в голос ржать над патриотическим кино и идеями, сразу же вспоминая инициативы и виллы депутатов. В США примерно в каждом фильме тонкой ниточкой протягивается мысль о величии молодой и мощной сверхдержавы. Каждому зрителю напоминают, что большая гордость и привилегия — жить в сильной Америке. И это норма. «Оппенгеймер» исключением не стал: в Европе главный герой скучает по ранчо, а дома хочет быть максимально полезным стране; под присягой клянется в верности Штатам до мозга костей, даже когда власти закатывают его в асфальт заживо, а еще признается, что самое большое счастье в жизни — это «совместить физику и Нью-Мексико».

Величие американцев, способных за сверхкороткие сроки поднять фантастический проект (не путать с советским космическим проектом!), — основа «Оппенгеймера». Зернышко за зернышком — или миндальным орешком, которым по легенде питался Мерфи, чтоб достичь уровня истощения американского физика — Нолан вкладывает в массовое бессознательное эталонную пропаганду: США спасли независимых ученых, спасли евреев, спасли мир от фашизма, там не принято сдаваться, ныть, доносить на коллег (главный стукач в фильме — плохой!) и сомневаться в правильности выбранного курса.

5. Величие нации — вечная индульгенция. Бог в помощь!

Да утрутся фанаты Дарвина, но все же человек — животное социальное. И пример Оппенгеймера подтверждает эту мысль Сократа. Великому физику мало было стать великим, он жаждал признания и одобрения людей. Общества Америки. По возможности мира. Равно, как и американскому обществу важно ощущать себя великим. Государство это понимает и делает все возможное. Если ради статуса альфа-империи надо будет заруинить несколько городов, уничтожив пару сотен тысяч человек — ничего страшного. Зато «американские солдаты не продолжат гибнуть». Сверхзадача может оправдать что угодно, если в ее основе — укрепление величия нации, самосознания и положения государства в мире. На это работает и идеология, и армия, и наука: да, да, это не три антонима — это три головы одной сущности. Что в 40-е годы Манхэттенский проект контролировала американская военная разведка, что сейчас, спустя 80 лет, все цифровые гиганты США так же подчинены ей, венчурная индустрия там — производная финансирования ВВС США, а бывший глава Google, кадровый разведчик Эрик Шмидт теперь встречается с главой офиса Зеленского и запускает на Украине стартапы по разработке летального оружия (дроны, ракеты, системы наведения в танках и проч.) при помощи ИИ.

Конечно, Нолан делает вялую попытку оттереть совесть американской нации от слез и крови Хиросимы и Нагасаки: Оппи оправдывается тем, что у Штатов «нет выбора», иначе смертоносным оружием завладеют фашисты (хотя в 1945 году на момент взрыва тестовой бомбы «Тринити» с Гитлером все было понятно), а ученые один за другим отказываются работать на армию и разрабатывать инструмент истребления человечества. Но воздерживаются от проекта в итоге только Нильс Бор и Альберт Эйнштейн — вечные оппоненты, к слову.

Попытка оправдания чисто формальная. Если Оппенгеймеру порой мерещатся стертые лица погибших японцев, то коллективное американское общество только рукоплещет новостям о «Толстяке» и «Малыше». А лица ученых во время испытания «Тринити» озаряет счастливая улыбка. Шоу удалось! Да и на всех совещаниях американского истеблишмента признается ключевое: «мы должны обогнать русских в гонке, нужно спешить». Все разговоры о контроле атома третьей стороной отметаются. Роберт и сам согласен: даже если убьем не очень много народу, психологический эффект от трехкилометрового столба огня будет мощным, миссия США — установить новый миропорядок. Ученый скромно называет это «ужасным проявлением божественной силы».

Пепел Хиросимы недолго стучит в сердце Оппи: вспышки совести пару раз слепят, но уйти в запой или хотя бы разок повеситься желания не возникает. Да и вообще, нравственность — не его конек: сдал, как стеклотару, ребенка, друга, жену и даже любовницу. Что поделать, американский Прометей всегда поступал, как учило государство — как комфортно и выгодно только ему. Даже если для этого надо было прикрываться великими идеями гуманизма или патриотизма.

P.S.

Давно известно, что паразитирование на ностальгии — коронка продюсеров. Но почему нас кормят перехваленными сериалами про Чикатило, татарские ОПГ и стильные семидесятые? Очень хочется верить, что после успеха «Оппенгеймера» Федор Бондарчук и Николай Лебедев с братьями Андреасянами в настоящий момент тайно разрабатывают «наш ответ» Нолану — эпичную и правдивую картину про «отца» водородной бомбы (и по совместительству гуманиста) Андрея Сахарова или академика Игоря Курчатова, ради которого Лаврентий Берия привозил в Москву Оппенгеймера по просьбе товарища Сталина. Этот незначительный факт в голливудском фильме упомянуть совершенно случайно забыли.

* признаны Минюстом РФ иноагентами