Дмитрий Харатьян: «Даже если я больше не буду сниматься в кино, — хватит того, что уже сделано»

«Мастодонт» — история про пожилого человека по имени Виктор Молодцов (Федор Добронравов), чиновника из мэрии провинциального городка Зауральска, который безосновательно называют «русской Швейцарией». Он случайно сталкивается со своей давней пассией (Елена Яковлева). И узнает, что в стародавние времена она родила ему дочь, которая нынче работает в Министерстве цифрового и перспективного развития. Ну то есть непонятно, правда ли он ее отец или нет. Но Молодцов все равно едет в Москву и устраивается в министерство, чтобы работать под началом своей предполагаемой дочки. Он весь из себя стародум и друг честных людей, приятель (Дмитрий Харатьян) говорит ему: «Тебя в 85-м заморозили». Своих подчиненных в министерстве он заставляет не отфутболивать жалобы граждан, а, например, лично ехать к ним домой и устанавливать телевизионную антенну (а то старая сломалась). Дочка (если дочка) от таких методов в ужасе, но все же соглашается взять «мастодонта» на испытательный срок…

Несколько вопросов о сериале (и не только) мы задали Дмитрию Харатьяну.

— Один из персонажей «Мастодонта» — робот-помощник по имени Василиса. Это ведь реальная разработка. Что такая Василиса умеет делать в обычной жизни?

— Когда мы снимались, Василиса существовала практически как независимое живое существо. Конечно, ее потом озвучили за кадром, но и в реальности мы с ней взаимодействовали почти как с живым человеком. Это система «умный дом», которая управляется голосом и может делать все, что показано в «Мастодонте», там, в общем, нет фантастических допущений. Эти роботы следят за временем приема пищи, контролируют все гаджеты и бытовые приборы в квартире… Фактически они — что-то вроде домовых. Или гувернанток.

— А вы сами любите гаджеты такого рода? Хотя бы «умные колонки»?

— Нет. Умный у меня только телефон. Я вовсе не продвинутый пользователь.

— Есть мнение, что гаджеты мешают человеческому общению. Люди больше общаются со своими телефонами, чем с близкими…

— А многих они спасают от одиночества. Очень много людей одиноких, которые или не умеют, или не хотят общаться, или и то, и другое. А гаджеты им помогают. Вот что касается гаджетов и молодежи — тут вопрос другой: когда люди с младых ногтей живут в виртуальном мире, существует опасность, что они и вырастут малокоммуникабельными, мало приспособленными к реальности и к живому человеческому разговору. Споры на этот счет будут идти еще долго. По-моему, всего должно быть в меру, главное — в какой пропорции человек делит себя между виртуальным миром и миром людей…

Но вообще, вы все спрашиваете про гаджеты, а мне кажется, «Мастодонт» — не про них, а про человеческие отношения.

— Вот как раз про отношения. Герой Федора Добронравова узнает, что у него есть взрослая дочь, и не знает, как себя вести. Давайте чисто теоретически представим: как бы вы сами повели себя в этой ситуации? Сразу открыли бы все карты? Или, подобно персонажу, кружили бы вокруг да около?

— Он же не уверен, что это его дочь! Он предполагает, он догадывается, и специально приезжает в Москву, чтобы все выяснить. В принципе, он все делает правильно… Я, конечно, не представляю себя в подобной ситуации. У меня есть взрослая дочь, которая, слава Богу, жива и здорова, и я знаю, что она моя, и есть взрослый сын. Но если бы я вдруг узнал что-то подобное… Скорее всего, действовал бы по той же схеме, что и герой «Мастодонта».

— Этот сериал — еще и про чиновников. Они у вас часто вызывают раздражение?

— Нет, не вызывают, — может быть, потому, что сталкиваюсь я с ними нечасто и в основном по хорошим поводам. Но надо же понимать, что я человек публичный и достаточно известный, поэтому ко мне особенное отношение. Я им стараюсь не пользоваться, но чиновники — тоже люди, тоже зрители, и ничто человеческое им не чуждо.

— Вы чувствуете на себе разницу поколений? Вам трудно находить общий язык с 25-летними?

— Нет, мне не трудно. Смотря, конечно, какие темы затрагивать и на каком языке с ними разговаривать. Есть так называемые общечеловеческие ценности, которые существуют вне возраста и поколений и волнуют каждого человека. Потом, у меня в Красногорске уже десять лет работает центр творческого развития и патриотического воспитания «Школа гардемаринов», она чем-то напоминает драмкружки, которые существовали раньше. Там дети от восьми до 15-16 лет, и как-то я нахожу с ними общий язык, умею с ними разговаривать на их языке.

— А молодежь вас хорошо знает как артиста?

— Не думаю. Скорее всего, нет. Я старшего возраста артист, меня знают папы и мамы, дедушки и бабушки. Поколению, которое выросло на «Гардемаринах», сейчас под 50-60 лет. Хотя, стоит мне сказать детям, что я озвучивал Молнию МакКуина во всех диснеевских мультфильмах «Тачки», как сразу они начинают выказывать почет и уважуху. Впрочем… Есть и молодые люди, которые «Гардемаринов» знают и любят. Первые части, по крайней мере.

— Новые «Гардемарины», говоря откровенно, провалились в прокате: собрали за 10 дней всего 10 миллионов рублей, это копейки.

— Картина не то чтобы проваливается, просто на прокат тут изначально не было особых ставок. Новые «Гардемарины» рассчитаны прежде всего на стриминг-платформы и на показ на канале «Россия». Картина расписана в кинотеатрах не очень хорошо — там всего один-два сеанса в день, но главное — у нее фактически нет рекламного бюджета, а без рекламной кампании, без мощного промо прокат поднять нельзя. Но еще раз скажу: по большому счету, не для кинотеатров это снималось.

— Ваш 25-летний сын Иван сейчас занимается режиссурой, готовится снимать свой первый полный метр. Но ведь у него был и актерский опыт. Он не рассматривался на роль сына Алеши Корсака в новых «Гардемаринах»?

— Нет. Он совершенно другой по психотипу, чем я или Алеша Корсак. Внешне он на меня похож, конечно, но темперамент совершенно иной, вряд ли это было бы интересно. В фильме сыграл Андрей Лаптев, вот это то, что надо.

— Какие проекты у вас запланированы на ближайшее будущее?

— Есть два предложения сняться в сериалах, но я пока говорить о них не стану. Съемки должны начаться весной, тогда уже будет, о чем разговаривать. Вот Гарик Сукачев предложил мне роль в театре «Современник», скоро состоится премьера спектакля «Сашашишин», я там играю отца. (Это постановка по роману Александры Николаенко «Убить Бобрыкина», ее герой — аутист, который живет со своей властной матерью, влюблен в девушку и ненавидит одноклассника; первый показ в «Современнике» запланирован на 29 ноября. — Ред.)

— А в целом, — почему вы сейчас так редко играете в кино?

— Не так много предложений, и это закономерно: с возрастом их больше не становится. А то, что предлагается, во многом отсеивается — у меня есть некая планка, ниже которой я опускаться не стану. Где-то мелькнуть, засветиться, сняться ради того, чтобы сняться — это точно не моя цель. Я в основном сейчас концертирую со своей группой, веду передачи на телевидении, работаю в «Школе гардемаринов», да и других занятий у меня предостаточно. Кино не является моим приоритетом. Надеюсь, что-то еще будет, но, даже если не будет, хватит и того, что уже сделано. Не то, что я готов почивать на лаврах, но как-то мне не приходится страдать от мыслей «Я не реализовался в кино» или «Меня забыли…» В любом случае, мое от меня не уйдет. Более того, грех жаловаться, — мое уже давно ко мне пришло.