Владимир Гомельский: «Меня не приглашают комментировать игры ЦСКА»
Знаменитому спортивному комментатору Владимиру Гомельскому, сыну легендарного тренера Александра Яковлевича Гомельского, в пятницу, 20 октября, исполняется 70!
Накануне дня рождения знаток советского и российского баскетбола побывал на «Радио «КП» (97,2 FM) и рассказал много интересного о прошлом, настоящем и будущем этой популярной игры. И не только.
— Владимир Александрович, вы застали золотые годы нашего спорта. Были чемпионом Советского Союза по баскетболу, играли за ЦСКА, потом стали тренером, комментатором. Сейчас нас отовсюду отстранили. О чем хочется вспомнить?
— Все упирается в то, что я – носитель фамилии. Самая большая папина победа – мое самое яркое воспоминание. Потому что победа была долгожданной, для отца – принципиальной. Для меня – крайне неожиданной. Не думал я, что мы, сборная СССР, в 1988 году способна обыграть сборную США в том составе, который они привезли на Олимпиаду в Сеул. Однако обыграли. У меня по поводу этой игры сразу возникли несколько вопросов, которые я все-таки задал отцу, когда он прилетел. Ответы получил еще более неожиданные. Но мы все были счастливы, все довольны.
А когда сборная СССР в 1972-м выиграла в Мюнхене мне было 19. Я даже книжку потом написал по заказу издательства – «Легендарный финал». А тот матч с отцом мы смотрели еще дома, родители еще жили вместе. Папину реакцию я помню хорошо. (Ту сборную возглавлял его знаменитый коллега и конкурент Владимир Кондрашин, — Авт.) А для меня это была величайшая победа. На той победе сборной СССР в мировом баскетболе закончилась эра доминирования американцев. Начался следующий этап, который продолжался до 1992 года – 20 лет. А с 1992 года – уже продолжается современный этап.
Бабушка, папа, я – баскетбольная семья
— Для вас баскетбол – это семейная история?
— Абсолютно семейная. Никто не спрашивал меня, каким видом спорта я хочу заниматься. Я первый раз был на тренировке у бабушки. Кстати, Нина Яковлевна Журавлева – самый титулованный спортсмен в нашей семье. Мне было пять, а в группе, которую она набирала ребята были на шесть лет старше, по 11 лет. И с тех пор я все думал: когда же я начну тренироваться? Но родители разбирались в физическом воспитании, и в шесть лет меня на два года вбросили в бассейн, где было задание – научиться правильно дышать. А потом еще на два года отдалит в легкую атлетику. В детские спортивные школы на баскетбол тогда набирали с 11 лет. Мне исполнилось 10, и меня по блату взяли в ДЮСШ рижского СКА. (А. Я. Гомельский более 10 лет там работал тренером, — Авт.)
Первые тренировки я помню хорошо. Я получал огромное удовольствие. Чем младше группа, тем раньше у нее начинается тренировка. А я учился в спецшколе – единственной в Риге. После шестого урока, я шел на тренировку пешком, проходил кварталов пять-шесть. Я был очень доволен своей самостоятельностью.
— А потом вы, как и ваш отец, работали тренером…
— Когда поле травмы все закончилось, я два года был вторым тренером в ЦСКА. В 1981 году мы проиграли полуфинал Кубка европейских чемпионов «Маккаби» и нас от работы отстранили, вывели за штат. Летом 1981 года я уехал в Венгрию. Было много свободного времени, я начал играть в теннис. У меня через два года уже очень прилично получалось. Пожалуй, и все. Никакого желания преодолевать препятствия, сидя в седле на лошади, или прыгнуть с парашютом, не возникло.
Папа и его команда
— Владимир Александрович, в советские времена у нас была интернациональная сборная. А в команде были конфликты?
— Конфликт — очень растяжимое понятие. Сборная была действительно многонациональная. В СССР существовало девять известных баскетбольных школ. Это Эстония, Латвия, Литва. В России три – Питер, Москва и Свердловск. На Украине две – Киев, Одесса. Грузия – замечательная школа. И была очень хорошая и продуктивная школа в Ташкенте, у Александра Адисмана, откуда вышли Жармухамедов, Коваленко, Авдеев, Абельянов. Те, кто потом попадали в сборную СССР. Сказать, что не было конфликтов? Так некоторые тренеры, включая моего папу, их специально создавали, усиливая конкуренцию на каждой позиции. Но эти конфликты нельзя назвать межнациональными. Если Миша Коркия и Женя Коваленко конфликтовали за место легкого форварда в составе перед Олимпиадой 1972 года, это не значит, что это конфликт Грузии и Узбекистана. Это конфликт двух игроков за одно место. Так было часто, и до драки доходило. Но никто никому не кричал «чертов литовец». Такого не было.
— Вы сейчас общаетесь с литовскими ребятами?
— Несомненно, общаемся. Потому что нас объединяет баскетбол, победы, наша общая история. И я поэтому до сих пор с удовольствием и гордостью говорю, что Сережа Йовайша – это мой близкий приятель. И как жалко, что мы не можем приехать друг к другу в гости. Потому что раньше мы это делали.
— Сабас, у нас разница 11 лет. И это не мое поколение. Я с уважением, с огромной симпатией отношусь к Сабасу, но не сказать, что мы дружны. Мы общаемся, поздравляем друг друга с днями рождения, с Рождеством и с Новым годом. Это заслуга папы и того человека, которому папа завещал быть пастухом этого золотого стада, — Василия Антоновича Авраменко, который нас скрепляет.
— Александр Яковлевич в наших воспоминаниях – добрейший человек.
— Не тренировались вы у него! Я сын. И на собственной шкуре понял разницу между тем, какой папа был замечательный отец и какой жесткий он был тренер. Но ведь и папа никогда на месте не стоял. И я был свидетелем в 1969-1970 году разговора между Гомельским и Анатолием Владимировичем Тарасовым на нашей кухне. Они спорили – надо, чтобы тренера любили или чтобы боялись? И они пришли оба к мнению, что на фиг нам их любовь, пусть боятся. Потому что у советского тренера в одной руке был очень маленький пряник. А в другой — здоровенная дубина.
И папа прогрессировал после поражения на Олимпиаде-1980 в Москве. Он начал очень заметно меняться в своих отношениях с игроками. И вот уже эта банда, которая в 1988 году стала олимпийскими чемпионами, это же они стали звать его «папой». А до этого он был полковник, шеф, босс. По-разному называли в разные команды. А вот эти ребята уже относились к нему пусть не как к родному отцу, но как к старшему другу. И это Папа уже с большой буквы. И я это понял. Но на себе не почувствовал. Я мало тренеров могу назвать, которые стали более демократичными с опытом и возрастом. Отец – один из них.
Тренер, аналитик, комментатор
— Как вам приходилось работать под руководством Александра Яковлевича? И почему стали комментатором?
— Сначала о работе с отцом. В какой-то момент отец почувствовал, что я могу быть объективным аналитиком. Я начал получать от него задания, еще будучи игроком. Составлял для отца аналитические записки по возможным соперникам. Кроме сборной США, это были Бразилия, Пуэрто-Рико, Аргентина, но в меньшей степени. Я ему такие записки писал перед Олимпиадами, чемпионатами мира. К 1970 году уже писал. Что-то полезное он в этом находил. И перед 1988 годом тоже писал. Я тогда уже закончил аспирантуру ВНИИ физической культуры и спорта, диссертацию подготовил, которая никому, кроме меня, не нужна оказалась. Это был один род работы.
А когда я был игроком, если меня отец выделял, то только в худшую сторону. Меня суровее всех наказывали и чаще всех делал обидные замечания. Но я потерплю, у меня мечта сбывается. У папы было очень хорошее знание зоологии. В свое время телевизонщики ему сказали, что голос насасывается на интершум, поэтому от мата во время игры отец воздерживался. А я у него из семейства полорогих не выходил. Ничего, стерпел.
Когда я стал тренером, я получал от него советы. Он крайне редко бывал на моих тренировках, раза три или четыре за девять лет, что я тренировал. А на играх был. И он давал мне после игры советы. Почему ты так сделал? А надо было бы вот так. То, что он мог сказать, таких в стране два человека было – он да Кондрашин. И это сразу запоминалось. И еще – доходчивость и краткость, что я использовал, когда мы стали вместе комментировать. Команда в матче, который мы комментируем, берет минутный перерыв берет. И отец за минуту успевал дать весь расклад, что и зачем. Такого партнера по репортажу у меня никогда больше и не будет. И все это как учеба.
С другой стороны, когда я комментирую команду, за которую я болею. Это сборная России и ЦСКА. Ни за какие другие команды я не болею. Мне жена Лариса сказала, что ты очень строгий… Когда я критикую, значит, я понимаю – за что. Или мне кажется, что я понимаю. Не всем это нравится. Мне много лет не дают комментировать матчи ЦСКА. Кому понравится такая критика? Я же аргументирую, какие допущены ошибки. Тренеры, работающие с ЦСКА 21 год подряд, они по-русски не понимают. Им переводят. Некоторые обижаются. На правду всегда обижались. Я считаю, что говорю правду.
Уже много лет я преподаю методики спортивной тележурналистики на журфаке МГУ. На первом же занятии я произношу: «Ребята, нам так повезло, мы – спортивные журналисты, нам не надо врать, в отличие от наших коллег. Если сборная России по футболу проигрывает португальцам 1:7, нам нельзя говорить, что счет 3:3. Это большое преимущество.
Про «Ледниковый период»
— Вы долго вели проект «Ледниковый период» и всегда находили добрейшие слова. Это вам легко дается?
— Что такое «Ледниковый период»? Шоу. Но участники, понимая, что это шоу, тем не менее, соревнуются между собой. Причем участники подобраны известным образом – профессиональный фигурист или фигуристка и звезда, для которой фигурное катание в новинку. Люди, которые каждые день по много часов, не умея кататься, проводят на льду, уже совершили подвиг. Они преодолели себя. За что мне их критиковать? За то, что он не делает тодес, не может удержать партнершу? За что, что эта кинозвезда даже прыжок в один оборот не совершает? Мне нужно поднять имидж на недосягаемую высоту.
Другое дело, что я могу сравнивать уровень катания разных пар. И тут понятно, одна пара катается лучше, другая хуже. Но здесь есть и другая составляющая – имидж. Им тему дали, музыкальное сопровождение выбрали сами. И они раскрывают тот образ, который хореограф, руководитель, тренеры хотели бы увидеть на льду. Получилось создать образ или не получилось? И здесь особенно несколько первых сезонов я переживал: а если вдруг я чего-то не так понял? Но со временем я понял, что зрителей не обманешь. Аплодируют всем одинаково. Кто-то из кинозвезд участвует, он популярен, его зритель любит.
Кровопусков в крови
— Можно сказать, что фигурное катание после баскетбола любимый спорт?
— Нет. В этом году большому ЦСКА исполнилось 100 лет. Когда я был игроком, тренером, работником отдела спортивных игр ЦСКА, мы общались со спортсменами других видов спорта. Мой любимый вид спорта после баскетбола – фехтование на саблях. Мне повезло, я дружил, четыре года жил в одном доме, в одном подъезде в Будапеште с четырехкратным олимпийским чемпионом Виктором Сидяком. Я дружил, дружу и буду дружить с Витей Кровопусковым, который тоже четырехкратный олимпийский чемпион. Расскажу историю. Была Спартакиада дружественных армий по всем олимпийским видам спорта. Фехтование проходит в Будапеште. Витька Кровопусков приезжает без тренера. Я сижу на трибуне, болею. Он говорит: поассистируй мне. Я саблю в руках держать умею, два урока у Сидяка брал. Еще фехтование на саблях – это последний вид из фехтовального оружия, в котором ввели электронного судью. Комбинация длится пять секунд, а разбор фразы длится минуту или полторы. Потому что судили четыре ассистента главного судьи. Был ли вообще удар?
Заканчивается первый бой, Витя его уверенно выигрывает. Следующий круг. Он говорит: пошли в раздевалку. Он снимает нагрудник, а потом фехтовальную фуфайку. У него вся спина в крови. Он пропустил всего два удара. А сабля гнется. Ему удар пришелся по плечу, а полоса кровавая на полспины, ведь сабля гнется. Я ему останавливал кровь йодом. И заклеивал пластырем. Это жесткий мужской вид спорта.
У нас замечательное современное пятиборье. Там тоже есть фехтование. Но там шпага. Рапира – только уколы. Шпага – уколы и удары. Сабля – только удары. Техника разная. Поэтому с 1956 года у нас нет универсалов, которые могли быть. Они пробуют, они друг с другом тренируются. Но успешно выступать на высоком международном уровне можно только в одном виде. Соня Великая – великая.
Бум баскетбола
— В начале 90-х начался новый бум баскетбола. А как было с посещаемостью на баскетболе в 70-е?
— Это от географии зависит. Приезжает ЦСКА в Тбилиси. Мы играем против «Динамо» (Тбилиси) две игры подряд. Вместимость старого дворца спорта – 8,5 тысяч. На трибунах 11 тысяч было точно. В проходах все было занято. Каунас, где чемпионат Европы аж 1935 года проходил. Там 5 тысяч вместимость. Но набивалось по 8 тысяч. В Питере в 70-е годы на матчах ЦСКА – «Спартак» залы были битком. Та же история в Таллине.
Приходили родственники, знакомые, знакомые знакомых. А еще как-то пришел министр обороны Андрей Антонович Гречко, маршал. И вместе с ним пришло человек сто в погонах с яркими звездами.
К нам Минобороны относилось хорошо, мы летели военно-транспортным самолетом. Январь 1971 года. Отцу праздничным новогодним приказом присвоили звание полковника. Мы в Новый год были в Таллине, а оттуда перелетели в Тбилиси. Мы играем, очко в очко, на седьмой минуте второго периода драка. У них был такой парень 207 рост, Сережа Магалашвили. В баскетбол не очень, но здоровый физически. У него на левом плече Ленин, Сталин и кто-то третий – татуировка. Он тбилисский армянин, но фамилию поменял, был Магалян, стал Магалашвили. И он положил двух наших больших. Два удара – Андреев и Жармухамедов буквой «Т» в нашей трехсекундной зоне лежат. Но у нас ведь тоже были бойцы – Коля Ковыркин, Витя Петраков. Завязывается драка. А судят Тбилиси и ЦСКА братья Давтяны. Классные арбитры международной категории. Драку растащили. А в центральном круге два друга – Саканделидзе и Сережа Белов что-то обсуждают свое.
А минуты за четыре до конца у отца над головой пролетела чугунная круглая штука, что на конфорку газовую ставят. Попади она ему в лоб, и он не стал бы олимпийским чемпионом. Она в бортик за скамейкой – и отскакивает почти к его ногам. Свисток, остановка игры. Он так ее поднимает, на двух пальцах закрутил, непечатное слово, а потом: «Я же еще ни разу папаху не примерил».
Мы выиграли очка три. Отец еще построил нас свиньей, когда матч закончился, Давтянов в середину, чтобы их не убили. И мы их в свою раздевалку увели.
Жарко было на матчах. Монеты тяжелые в Тбилиси бросали. Рублевые. На орле берем, на решке – оставляем. В Греции это тоже практиковалось. Там двухдрахмовая монета была крайне тяжелая. Покойный Витя Панкрашкин об этом мог рассказать, ему в голову попало, он сознание потерял.
Провал ЦСКА и наша лига
— Ваш любимый ЦСКА уже два года как не чемпион. Зато, появилась интрига. А что с болельщиками?
— Преданная торсида есть у каждой команды. То, что у нас сейчас в Единой лиге ВТБ сейчас 14 команд, это плюс. География расширяется. Но если сравнить с сезоном двухлетней давности, все команды ослабли, потому что уехали легионеры высокого класса. Уехали по известной причине. Те, которые приехали вместо них, слабее. Отсюда и ослабление в составах. Отсюда и увеличение конкурентности. Напряженных матчей в регулярном сезоне Единой лиги ВТБ стало в два, а то и в два с половиной раза больше. Отстающих команд из 14 я могу назвать всего две. Остальные 12 могут преподнести сенсацию в любой момент.
Хорошо ли это? Если вставать на точку зрения руководства Единой лиги ВТБ, то, конечно, здорово. Потому что увеличилось количество напряженных матчей, увеличилось количество болельщиков на трибунах.
Но мне, как болельщику ЦСКА, перечислять минусы, я думаю, не стоит. Ведь до этого был 21 год побед подряд в национальном чемпионате, плюс четыре победы в Евролиге. Для болельщиков, которые «коней» не любят, это убивало интерес. Какой смысл идти в Красноярске на матч «Енисей» — ЦСКА? Все равно наши проиграют. И так думали почти везде. Теперь так не думают. Мне обидно.
Но хоть я и болельщик ЦСКА, надо брать шире, быть объективнее. Год назад ЦСКА проиграл «Зениту», в прошлом сезоне чемпионом стал «УНИКС». Неплохо. В Краснодаре перед трансляцией показывают трибуны, а там в нижнем ярусе уже аншлаг. А на дешевых местах сидят самые ярые болельщики, у которых в руках плакаты, знамена. Чудо как хорошо. Я хочу посмотреть баскетбол в Краснодаре вместе с ними.
Про легионеров
— Отъезд легионеров пойдет на пользу нашему спорту?
— В каком-то смысле – да. За это время у нас может подрасти очень приличная национальная сборная. Потому что легионеры, приехавшие сейчас, уступают в классе тем, что уехали. Самсон Руженцев, Андрей Мартюк. Я влюблен в Емченко и Щербенева. Нужно найти еще хорошего мощного форварда, и получится сильная команда.
— Легионеры – это те, кто нас тянут наверх, или те, кто занимают места наших ребят?
— Ответ давно известен. Для чего понадобились легионеры?
— И это означает, что владельцы клубов думают про результат своей клубной команды. А кто этот результат принесет? Тут даже не столько легионеры, сколько посмотрите на количество иностранных тренеров, которые у нас работают. И вот это смущает. Работа Федерации баскетбола России и конкретно Андрюши Кириленко, она очень сложная именно поэтому. И Федерации баскетбола невозможно найти союзников среди владельцев клубов. Разные интересы. Хотя, когда сборная России участвует в отборочном цикле чемпионата Европы, мы все у телевизоров болеем за своих.
После 2007 года и двух полууспехов в 2011 и в 2012 годах в Лондоне сборной России хвастаться нечем. А хотелось бы, чтобы мы опять вошли в элиту мирового баскетбола. В годы моей игроцкой юности в Европе было четыре сильные сборные: СССР, Югославии, Испании и Италии. Хотелось бы вернуться и стать на равных с Испанией, с Францией, с Германией, которая убедительно стала чемпионом мира. То, что с распадом Югославии сильных баскетбольных сборных стало вместо одной аж три, это тоже приятно. Хотя бы в шестерку.
— От немцев ожидали такого прогресса?
— Нет, конечно. Порядок бьет класс – это не я сказал. Победила самая дисциплинированная, лучше всего управляемая со скамейки тренером-иностранцем команда, которая своей мотивацией, своим отношением к делу заслужила это звание. Это еще раз говорит о том, что баскетбол не линейно.
Про Алексея Шведа
— Почему наш сильнейший игрок Алексей Швед ушел из ЦСКА?
— Агент Шведа и менеджмент ЦСКА не сумели договориться о цифре. Не было подписано продление контракта. А дальше агент Шведа начал искать новое место работы. Когда были озвучены цифры, было два приглашения от клубов – участников Евролиги. Оба раза не сошлись на цифре. Инфляция с 2022 года не только у нас, а везде приближается к 8-10 %. Это очень тяжело для бюджета даже мадридского «Реала» и в какой-то степени «Барселоны». Яркий пример – «Милан». Джорджио Армани, миллиардер, тем не менее, он вкладывает в свою баскетбольную команду ровно столько, сколько обещал. В начавшемся сезоне уже должен быть результат – Финал четырех и борьба за титул.
А Леша поехал в Китай, он будет играть в баскетбол.
Как найти звезд
— А где наши будущие Беловы и Сабонисы?
— В России дефицит талантливых, владеющих самыми современными методиками детских тренеров. У нас их очень мало. И уровень образования в тех институтах физкультуры, в которых осталась специализация баскетбол, не устраивает. У нас только один вуз подготавливает детских тренеров высокого уровня, и это Лесгафта.
Пока мы не решим эту проблему, мы так и будем задавать вопрос: где наш Сабонис, где наш Тихоненко, где наш Еремин, Мышкин? Генетически ничего не изменилось. Россия по-прежнему рождает юношей и девушек, приспособленных к нашему виду спорта. Высоких, быстрых, хорошо координированных, обучаемых. Только вопрос – их найти вовремя. А новые методики – не военная тайна. Это не подводная атомная лодка.
Я встречаюсь в командировках с тренерами детских спортивных школ. Третий-четвертый вопрос: вы каким иностранным языком владеете? Это преодолимая трудность. Но этим должна заниматься федерация. Либо перевести, либо проводить семинары, то есть лишить тренеров отпусков. Собирать и учить.
